Драма при выборе профессии
Как профориентатор может помочь клиенту выбраться из треугольника Карпмана

Надежда Михайленко

Карьерный коуч, профориентатор, ведущая мастер-классов по профориентации, спикер и консультант образовательных конференций.

Мой любимый диагностический инструмент в профориентации – методика тестирования Digital human – помимо тестирования ценностей, интересов, мотивации, социального интеллекта, личностных и волевых качеств самого подростка, большое внимание уделяет изучению роли родителей в профессиональном выборе школьника. По моему опыту и опыту моих коллег во время нелегкого процесса выбора будущей профессии между подростком и его родителями порой разворачивается целая драма.

Тест изучает 4 варианта родительских стратегий:
• поддерживающая стратегия;
• стратегия ухода;
• стратегия формирования семейной династии;
• стратегия навязанного выбора.

К драматическому развитию событий и баталиям между подрастающим поколением и взрослыми, как правило, приводят две последние стратегии. И если стратегия формирования семейной династии в части случаев бывает здоровой (например, ребенок – будущий медик, с детства слышал о сложных случаях лечения пациентов от дедушки, с упоением листал мамины медицинские энциклопедии и любил возиться с пробирками на химии), то стратегия навязанного выбора однозначно является не самым лучшим вариантом.

Здесь мне хочется вспомнить треугольник Карпмана и разобраться в том, как стратегия навязанного выбора затягивает всю семью в эту бермудскую геометрическую фигуру, а также подумать о том, а есть ли выход? Напомню, что треугольник Карпмана представляет собой психологическую модель взаимодействия между людьми. Разработал ее ученик Эрика Берна – Стивен Карпман. Согласно этой модели участники взаимоотношений играют в игру, в которой каждый берет на себя одну из трех ролей - Жертва, Преследователь или Спасатель. Причем участники могут меняться ролями.

Если мы говорим о стратегии навязанного выбора, здесь подросток выполняет роль Жертвы, а родители могут играть роль Преследователя (навязывать свою точку зрения: «я лучше знаю», «ты сделаешь так, как я сказала»). Кто-то может выступать в роли Спасателя.

Однажды ко мне на консультацию пришла девочка. Мы стали разбирать с ней отчет Digital human и обнаружили в ее ценностях (чем важно заниматься) и интересах (что уже пробовала) на самом первом месте сферу Медиа. Стали беседовать, оказалось, что с самого детства девочке нравилось смотреть кино, наблюдать за игрой актеров, она даже пару раз играла в любительских школьных спектаклях и получала от этого большое удовольствие. Выяснилось, что девочка очень хорошо разбирается в биографиях современных актеров, следит за их судьбой. Но все время от мамы она слышала «что за лицедейство, актер - это не профессия, ей денег не заработаешь» и даже не пыталась рассматривать данную профессию всерьез. Мама сидела тут же на консультации и подтверждала «да, так и есть». И давала множество советов о том, что девочке следует рассматривать серьезную специальность. Например, работу в IT-сфере. Девочка тяжело вздыхала.

В этой истории мама играет роль Преследователя, а дочка – роль Жертвы.

На другую консультацию мама привела мальчика-подростка 16 лет. Она очень активно включалась в беседу, много рассказывала про сына. Он поначалу больше молчаливо передавал слово маме. Видно, что мама очень любящая и заботливая и в курсе всех дел подростка. И ее главная боль, с которой она пришла: «не может ничего выбрать, совершенно не знает, чего хочет». Я в детстве его и на музыку, и на танцы и на робототехнику с футболом и английским. А он ничего не хочет и не может. Мама ужасно переживает за сына и его будущее.

Думаю, вы уже догадываетесь, что здесь мама – Спасатель, а сын снова Жертва, как и в предыдущей истории про девочку. Отличаются стили поведения мам. В первом случае мама выбирает довольно жесткий, авторитарный стиль. А во втором мы можем наблюдать гиперопекающий стиль. В обоих случаях есть общая история. Это то, как родители воспринимают себя и своих детей. Обе мамы подсознательно исходят из того, что со мной (мамой) все ОК, а вот с моим ребенком – нет. Что происходит в этот момент с подростком? У него снижается самооценка, он чувствует свою зависимость, уязвимость, обесценивает свои возможности. Кроме того, жертва перекладывает ответственность за свою жизнь на других людей.

Что касается Преследователя, то он вполне счастлив от того, что добивается краткосрочного успеха, указывая в довольно жесткой форме своему ребенку, как следует жить и каждый раз приходит к выводу о том, что жертва ни на что не способна сама. Спасатель же чувствует, что не получил ожидаемого вознаграждения, у него накапливается усталость и обида.

В эту игру подросток и родители могут играть бесконечно долго. С самого детства и до взрослого возраста. Спасатель будет каждый раз кидаться на помощь, не дав возможности ребенку самому попробовать набить свои шишки и наступить на собственные грабли. Тем самым он добьется того, что вырастит «нежную орхидею», неспособную самостоятельно принимать решение и делать выбор. При этом Спасателю ничего не стоит самому превратиться в Жертву («я так старался, я сделал все, но никто не оценил») или Преследователя («ах так, я ему кучу кружков, кучу вариантов, а ему ничего не нужно! Быстро возьми себя в руки и сделай, как я сказала!»).

Гиперопекаемый ребенок мамы-Спасателя тоже может время от времени из Жертвы превращаться в Преследователя и начинать бунтовать против опеки. Особенно ярко это может начать проявляться в подростковом возрасте, когда родитель начинает отходить на второй план, а ведущую роль начинают занимать взаимоотношения со сверстниками.

Преследователь тоже не «железный» и время от времени начинает себя жалеть, попадая в роль Жертвы, а его ребенок начинает бунтовать и огрызаться, превращаясь в Преследователя.

Говорить о полноценной профориентации, пока семья играет в игру, сложновато. Ведь профориентация – это процесс выбора профессии, прежде всего, в соответствии с ценностями подростка. Не ценностями и мечтами родителей, не для того, чтобы соответствовать их ожиданиям, а для того, чтобы прожить свою собственную историю с удовольствием.

Потому перед профориентатором стоит 2 задачи для того, чтобы помочь семье начать выбираться из треугольника. Процесс выхода из треугольника довольно длительный для всех сторон, но начало может быть положено. Конечно же, нужно помнить о том, что от родителя должен исходить такой запрос.

1) Если родитель готов к диалогу, профориентатор может взять на себя роль просветителя. Можно договориться об отдельной беседе, где профориентатор может рассказать родителю об особенностях возраста (на нашем курсе профориентатор будущего у нас есть целый модуль на тему подростковой психологии), вызвать родителя на диалог. Задать вопросы, о том, как родителю кажется, что чувствует сын или дочь. Можно предложить родителю проделать упражнение и ненадолго превратиться в своего ребенка, посмотреть на ситуацию его глазами. А потом посмотреть на ситуацию со стороны (как зритель в кинотеатре, когда на экране показывают историю про маму и подростка)

Во многих случаях родители подсознательно понимают, в чем дело и как можно выйти из ситуации. Поэтому, скорее всего, вы услышите «да, я действительно слишком сильно на него давлю», «я совсем перестала уделять себе внимание», «на самом деле это я мечтала стать врачом» и т.п.

Когда родитель задумался – это уже почти победа. Впереди длинный путь, но он стоит того. Останется придумать, как родитель будет теперь действовать по-другому. Иногда может оказаться, что подростку потребуется помощь психолога, чтобы выбраться из роли Жертвы (это не очень быстрый процесс).
2) Дать на консультации пространство подростку. В случае нахождения в треугольнике, подростку вряд ли давали много пространства для его мыслей и желаний. Очень часто вопрос «А что хочешь ты?» «О чем мечтаешь?» сначала приводит подростка в ступор, но потом он начинает раскрываться и говорить. И благодарит в конце встречи за то, что ему дали выговориться, услышать себя, помечтать.

Чтобы получилось создать такое пространство, профориентатор может провести отдельную встречу с подростком (без родителей) или же попросить родителей быть исключительно наблюдателями и с любопытством слушать своего ребенка. Иногда после такой консультации мы с коллегами слышим «надо же, я даже не знал, что она у меня такая», «я бы даже не подумала, что он о таком мечтает, как оказывается я плохо знаю своего ребенка».

И конечно, нам, профориентаторам, важно не забывать о том, что консультация с подростком – это не наш театр одного актера. Эта встреча не про то, чтобы сразу вывалить на школьника ворох информации о профессиях, вузах и рынке труда. Она про то, чтобы позволить подростку начать слышать себя, начать просыпаться его осознанности и мечтам о той жизни, которой он хочет жить, и о той работе, которая будет составлять большую часть этой жизни. И так хочется, чтобы она приносила подростку (будущему взрослому) радость. Ведь тогда в нашем мире будет на одного довольного человека больше.

А родитель при этом тоже не останется внакладе. Однажды он осозна́ет, что, предоставив своему подростку возможность проживать собственную жизнь, строить ее по своему разумению, он освободил время для себя, на свою собственную жизнь и на исполнение своей собственной мечты. И качество общения между родителем и сыном/дочерью изменится. Ведь теперь это будут взаимоотношения двух взрослых самодостаточных людей, с которыми точно все ОК.

Ну а мы, профориентаторы, в очередной раз испытаем какую-то очень приятную эмоцию, когда через несколько лет нам позвонит наш клиент и скажет «а помните, мы тогда с вами работали… так вот, у меня все получилось». И в этот момент ты понимаешь, что работаешь не зря. Ты помогаешь людям. И это огромное удовольствие и счастье.

Драма при выборе профессии Как профориентатор может помочь клиенту выбраться из треугольника Карпмана

Драма при выборе профессии
Как профориентатор может помочь клиенту выбраться из треугольника Карпмана